Тайна Золотой долины. Повесть - Страница 33

Мы взобрались на скалу, и с неё я указал каждому его наблюдательный пункт. Димка должен был смотреть только за пещерой из-под приземистой ёлки. Лёвке я поручил залечь повыше коптильного завода и следить за участком в районе нашей хижины, а сам остался на скале, чтобы видеть и тропинку, ведущую к Чёрным скалам, и открывающееся с неё всё пространство Золотой долины.

Скалу я выбрал себе потому, что она казалась мне самым важным пунктом, где требуется не только особая бдительность, но и умение принять быстрое решение и перейти к активным действиям против врага. Как вы увидите сейчас, я не ошибся.

Со скалы мне хорошо было видно, как Лёвка и Димка пробираются по заросшему лесом склону к коптильному заводу. Около него они задержались и, поговорив о чём-то, разделились: Лёвка полез вверх, а Димка направился дальше к своему наблюдательному пункту. Через несколько минут раздался пронзительный крик сойки, на который тут же откликнулась вторая сойка поближе. Это обозначало, что Димка встал на свой пост и Лёвка тоже находится начеку, и что пока все благополучно. Я ответил им таким же сигналом и, расположившись поудобнее на камне, стал наблюдать за Золотой долиной, которая была передо мной, как на ладони.

«Хорошо же, наверное, здесь летом», - подумал я. Но сейчас в долине жизнь только начинала пробуждаться. Деревья, кроме хвойных, стояли ещё голые и чёрные, словно опалённые пожаром. Зато редкая молодая травка, почти незаметная вблизи, отсюда, сверху, казалась уже чистой и покрывала почти всю долину зелёным ковром. Большая стая грачей деловито суетилась на полянке, прилегающей к тропинке, а под скалой разыскивал в сухой траве пищу целый табунок каких-то зелёных птичек.

Солнце пригревало всё сильнее, и мне стало жарко в ватной куртке. Я снял её, расстелил и лёг, положив голову на руки. Сразу сказались бессонные ночи, и я начал засыпать, но в это время что-то ослепительное ударило мне в глаза. Мне показалось, что кто-то шалит и наводит на меня зеркалом зайчика. Но зайчик тут же исчез, и я увидел недалеко от пещеры блестящую точку, как будто там лежало стекло, от которого отражаются солнечные лучи. Вскоре я убедился, что точка шевелится. Она то светлела, то погасала, а зайчик от неё так и бегал по всей долине.

Я заинтересовался и стал гадать, что бы это могло быть. И вдруг чуть не привскочил от одной мысли: это, наверное, перископ! Бывают же перископы на подводных лодках. Они служат для того, чтобы, не всплывая наружу, видеть то, что делается на поверхности. Почему бы и этому старику, который всех видит, а его никто не видит, не сделать себе перископа? Ведь говорил же Димка, что старик выскочил из своего убежища в ту же минуту, как мы вышли на тропинку. Как-то он нас видел!

От этой мысли я так и заёрзал: мне хотелось поскорее поделиться этим открытием с товарищами. Но Лёвка и Димка сидели в засадах так, что даже я, как ни вглядывался, не мог их обнаружить.

По привычке, я на всякий случай зарисовал Золотую долину и отметил на рисунке точку, где был этот блестящий предмет, чтобы вместе с ребятами найти его и выяснить, что это такое. Едва успел я сделать чертёж, как грачи с криком поднялись в воздух, а немного погодя вспорхнула и стая зелёных птичек. Я оглянулся, чтобы узнать, что их потревожило, и увидел… Кого бы вы думали? Белотелова!

Он шёл с большим рюкзаком за плечами и всё время оглядывался по сторонам. Под скалой он остановился, снял рюкзак, достал носовой платок и начал вытирать с лица и шеи пот. Но я заметил, что он не столько утирался, сколько присматривался ко всему вокруг. Наконец, словно решившись на опасное дело, взвалил на плечи рюкзак и двинулся дальше. И теперь он не рискнул показаться на открытом месте, а пробирался вдоль опушки, прячась под деревьями. Как всё-таки был я прав, когда по следам новых галош отгадывал путь, каким появился и исчез из долины этот подозрительный тип! Он даже нагибался под деревьями точно так, как я представлял.

Сейчас он направился к коптильному заводу, и я предупредил Лёвку об опасности пронзительным криком сойки. Лёвка сразу высунулся из кустов, чтобы узнать, в чём дело; наверное, заметил своего врага и спрятался. Около коптильного завода Белотелов замешкался и нерешительно повернул к Лёвкиному сооружению. Видно было, что эта дыра здорово его озадачила. Рассмотрев её, он долго стоял и всё озирался вокруг, видимо, не понимая, кто и зачем сделал здесь эту печку.

Не успел Белотелов отойти от коптильного завода, как снова раздался зловещий крик сойки. Это Лёвка предупреждал Димку. Я видел, как Лёвка высунулся снова из кустов и, словно кошка, стал быстро переползать от укрытия к укрытию, следуя за Белотеловым.

«А ведь правильно делает Фёдор Большое Ухо», - подумал я, камнем скатился со скалы и бросился по лесному пригорку догонять своего товарища. Скоро мы все трое собрались под приземистой ёлкой, а Белотелов расстался, наконец, со спасительной тенью опушки и чуть не бегом кинулся к воронке. Едва он исчез в ней, мы нырнули за ним.

Белотелов шагал по пещере с фонариком, но так уверенно, что сразу было видно: он здесь не впервые.

Вот это интересно! Уж не заодно ли он с этим стариком?

Мы осторожно двигались за его огоньком, как вдруг огонёк исчез. Мы вначале растерялись, так как не знали, что делать дальше. Но я вспомнил о существовании боковых ходов и шепнул ребятам, чтобы они следовали за мной. Взявшись за руки, чтобы не потерять друг друга в темноте, смело устремились вперёд. Скоро мы обнаружили в левой стене какое-то светлое пятно: ход! Сделали по нему несколько шагов и слева снова увидели огонёк фонарика. Боковой ход делал здесь крутой поворот, - и я понял, что мы очутились как раз в том коридоре, куда хотела увлечь нас Мурка.